Лев Златкин - Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]
«Код Ликвидатора: двадцать два, тридцать три, сорок четыре. Код Ликвидатора!»
Слушая короткие гудки, Ликвидатор понял, что теперь можно никуда не идти.
«Код на самоуничтожение. Код на самоуничтожение. Код на самоуничтожение», — билась в голове мысль.
Ликвидатор переоделся в легкий халат и взял пистолет. Взвел курок, приставил дуло к уху…
И вдруг рассмеялся. Он смеялся минут пять не переставая, до слез, до кашля. Никогда еще ему не было так весело.
Внезапно он понял, что в силах не убить себя. В голове что-то прозвенело и пропало. Мысль опять стала ясной и четкой, она звала к немедленному действию.
«Все у нас делают наполовину. А единственное, чему учат хорошо — это умению убивать. Довели до уровня искусства! Впрочем, может, только я один бракованный? Другие получились удачнее? Тогда за мной начнется охота, и за мою жизнь никто не даст и копейки… Что же, прежде чем превращаться в дичь, побуду еще немного охотником. Надо довести до конца еще одно дело!»
И Ликвидатор стал составлять план действий.
Дадаев смотрел на портрет Султана Каримова, и слезы сами лились из его глаз. Сил плакать уже не было, а слезы еще лились.
«Сынок! Мой Султанчик! Я виноват, что ты рос незаконнорожденным, променял свою любовь на политическую карьеру, женился на этой старой страхолюдине, единственное достоинство которой — что она старшая сестра Гейдарова. Надо было ей в меня влюбиться, надо мне было жениться на ней, а не на твоей матери, которую я любил больше жизни. Как оказалось, больше жизни, но не больше карьеры. И в смерти твоей я виноват: создал чудовище, создал зверя, который сожрал мое дитя…»
Телефонный звонок прервал его печальные размышления.
Звонил Гейдаров:
— Пора заканчивать траур, Джогар! Я тебя понимаю, единственный сын и все такое… Государственные дела ждут! Ты у меня остался единственный родственник и преемник! Жду тебя через полчаса. Ты же у нас куратор правоохранительных органов. А они у нас постарались, такую сеть наркомафии раскрыли, «старшему брату» не стыдно похвастаться. Поздравь их лично!
Дадаев пришел в себя. Слезы высохли сами собой. Он жестко посмотрел на портрет сына и обрел рассудительность и трезвость мысли.
«План твой, Султанчик, был превосходным! Асланов клюнул на него, как голодный осетр. Если бы не твое легкомыслие и не любовь к ресторанам и кафе. Ничего! Я отомстил за тебя! Уничтожил твоего убийцу, уничтожил зверя, которого сам создал. Твоя тень не должна меня тревожить!»
Дадаев позвонил генералу.
— Здравствуй, дорогой! Поздравляю с победой! Кто у тебя там отличился? Арнани и Джафаров? Какой Джафаров? Из КГБ? Пришли их ко мне!.. Что? Джафаров исчез? Как исчез? Дома у него были? Да? Все на месте, кроме оружия?
Дадаев, не прощаясь с генералом, положил трубку телефона и сел в кресло.
Ноги стали ватными и не держали.
«Почему он себя не уничтожил? Почему он себя не уничтожил?»
Дадаев услышал в коридоре приближающиеся тяжелые шаги и уже знал, кому они принадлежат. И раз они приближаются, значит, охраны у него больше нет.
Джогар Дадаев умер от разрыва сердца.
Ужас убил его.
Убить ликвидатора
1
Джафарову достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что его непосредственный шеф, «хозяин», недавно еще всемогущий господин, Джогар Дадаев, мертв.
И умер он, к огромному сожалению Джафарова, своей смертью.
Искаженные болью черты лица Дадаева на глазах у Джафарова менялись на умиротворенные, будто невидимо присутствующая смерть не захотела оставлять плод своего творчества в таком неприглядном виде и костлявой рукой сняла выражение ужаса. Смерть не хочет выглядеть ужасной — она должна быть желанной.
«И здесь ему повезло! — усмехнулся Джафаров своим мыслям. — Не увидел я, как он молит о пощаде, глядя со страхом в черный зрачок пистолета. Франкенштейн умер не от рук созданного им чудовища. Смерть опять посмеялась над небесами… Впрочем, что ни делается, делается к лучшему! Вдруг на близком расстоянии от голоса, не искаженного несовершенной связью, сработал бы приказ на уничтожение?»
Но времени на сожаления у Джафарова не было.
Смерть шла за ним по пятам, Джафаров хорошо знал, что приказ на самоуничтожение контролируется особым управлением, подчиняющимся самому Гейдарову. И что Рагим Шукюров, начальник этого управления, еще ни разу не делал ошибок.
Джафаров окинул взглядом хорошо знакомый кабинет. Он знал здесь все потайные места. Дадаев был настолько уверен в своем Ликвидаторе, что даже бравировал своей абсолютной, как ему тогда казалось, властью над ним. И показывал своему созданию, где у него что лежит.
Поэтому Джафарову не нужно было много времени для поисков того, за чем, собственно говоря, он и пришел.
Первым делом Джафаров снял висевшие на шее у Дадаева три маленьких ключа от сейфа. Там было почти все, что было нужно Джафарову для успешной попытки скрыться от возмездия властей, скрыться в абсолютно контролируемой стране.
Сейф был с секретом: мало иметь все ключи, надо было еще знать маленькую хитрость, которую придумал создатель сейфа, — наличие потайной кнопки в почти открытом сейфе.
Не нажав ее, можно было получить густой заряд картечи прямо в грудь или в лицо, если взломщик был небольшого роста.
Джафаров об этом хорошо помнил.
Приоткрыв сейф, он просунул в щель руку и, нащупав на верхней панели кнопку, отключил адскую систему.
Из денег в сейфе были лишь доллары и немецкие марки, но зато бриллиантов и драгоценностей было на долгую безбедную жизнь в любом государстве мира.
Джафаров отдал должное и тому и другому и быстро наполнил объемистый кейс, с которым всегда ходил и к которому охрана Дадаева привыкла.
Но главное, что интересовало Джафарова в сейфе, были документы.
Все бланки паспортов были подлинными. Здесь были не только российские документы. Американские и польские, английские и немецкие, французские и голландские… Даже японские.
Японские паспорта Джафарова не заинтересовали. И не потому, что он имел что-нибудь против японцев или не видел себя в кимоно, едущим на рикше. Джафаров ощущал себя европейским человеком, да и желания поиграть в ниндзя у него не было.
Джафаров забрал три российских паспорта, английский, американский и голландский — больше во внутренний карман пиджака не помещалось.
Единственное, что еще позволил себе взять Джафаров перед тем, как покинуть кабинет, было оружие: последняя новинка, бесшумный пистолет с тремя запасными обоймами патронов.
Оставлять эту вещь в сейфе было выше его сил, и Джафаров сунул пистолет за пояс брюк.
Пора удирать из опасного кабинета.
Джафаров закрыл сейф, повесил обратно ключи на шею мертвого Дадаева и покинул кабинет, не оставив после себя никаких следов.
К сожалению, путь на улицу был только один, и им приходилось идти.
В начале коридора, который вел к кабинету Дадаева, находилась комната охраны, в которой лежали убитые Джафаровым пятеро охранников.
Джафаров молил аллаха, чтобы здесь никто не появился раньше, чем он выйдет из здания.
Если аллах и услышал его, то, по своему обыкновению, сделал все лишь наполовину: Джафаров подошел к комнате охранников одновременно со своим другом из уголовного розыска Арнани, которого начальство срочно направило к Дадаеву.
Арнани знал, что его ждет не «вызов на ковер» для разноса, а награда, поэтому пребывал в самом праздничном состоянии духа.
Встретившись с Джафаровым, идущим от Дадаева, Арнани почувствовал маленький укол ревности, но не показал этого. Напротив, он широко и дружески улыбнулся.
— Опять обставил меня! — протянул он руку Джафарову. — Уже идешь отмечать награду? Мог бы и меня подождать.
Джафаров крепко пожал руку другу, ощущая в душе смятение.
«Аллах, избавь от такого испытания — от убийства друга!» — взмолился опять Джафаров.
— Приказы начальства не обсуждаются! — дружелюбно сказал он, широко улыбаясь. — Ты тоже, получив приказ явиться, не бросился меня разыскивать! Не так ли?
— Я пытался тебе дозвониться! — отвел упрек Арнани. — Слушай! Почему охраны не видно?
Арнани попытался открыть дверь в комнату охраны, но Джафаров мягко взял его под локоть и повел обратно по коридору к выходу.
— Дадаев проводит ее инструктаж! Дал мне команду встретить тебя и полчаса развлекать.
— Судя по тому, как топорщится твой карман — там не меньше чем орден! — воскликнул Арнани. — Так что бутылкой вина не отделаешься! Только марочный коньяк. Чем марочней, тем весомей будет сиять на твоей груди орден. Слушай! А почему сразу не надел?
— Дорогой! Я работаю в отделе, где не носят ни орденов, ни погон! — напомнил Джафаров.
